Ой, и одну сказку, если позволите. Она старая. Это мне приснилось, давно.
Лимонная школа
Мой папа говорит, что в каждой пылинке содержится целый мир. Если это так, то миров действительно очень много, и в них происходит много разных событий. И люди, живущие в них, ведут себя совершенно по-разному.
В одном мире – старом мире, который, наверное, остывал уже и день за днем терял то, что делало его миром – в одном мире жизнь текла совсем не так, как у нас.
В том мире была война. И была она так давно, что все забыли, что бывает иначе. Поэтому мир остывал.
Но в нем оставалось многое с тех пор, когда он еще был миром: земля никуда не делась, и на ней восходила трава, и солнце никуда не делось, и облака тоже, и лес. В нем рождались и ручьи, и цветы, и дети.
Я расскажу все по порядку: у детей были родители, но родителям некогда было заниматься детьми, и их всех собирали в одно место, которое звали по старинке «школа». И все дети там жили день и ночь. Днем они ходили на занятия, а ночью спали в больших комнатах на десять человеко-мест.
«Человеко-мест» - говорила одна из учительниц странным тоном. Ей не нравилось это слово. Сама она была химичкой. Я не знаю, как звучат имена людей в том старом мире, поэтому та учительница была просто Химичкой; и дети тоже давали друг другу прозвища: Непоседа, Копуша, Глупыш – может, на их языке это звучало как-то иначе. Слово «человеко-место» на их языке тоже звучало иначе, но так же отвратительно, как и на нашем.
Дни в школе протекали весело. Детям рассказывали много интересных и увлекательных штук – для этого была целая куча учителей. Детей учили проводить свободное время, собирать и разбирать винтовку, разбираться в сортах чая и взрывчатки (чай не был предусмотрен программой, но Химичка – это было на уроках – нарушала учебный распорядок, и об этом никто не знал).
То есть нет, дети-то знали!
- Тише ты! – пихал локтем Непоседу его друг по кличке Джонни, - тише, а то мы разоремся, придет завуч и турнет нашу Химичку!
Джонни, непоседа и другие дети ненавидели цветные таблицы с разрезанными бомбами и схемами кислот. Им гораздо больше нравилось, когда Химичка показывала им всякие редкости: цветные мелки, собачью шерсть, какие-то непонятные картинки с названиями тоже странными: «Новый год», «Зимнее море», «Лимонные рощи на юге», «Дремлющая обезьяна».
Из других уроков Непоседа любил Летание, когда он на симуляторе лихо пролетал сквозь воротца и сбивал лазером все мишени. У Копуши никак не получалось пролетать во все воротца, и поэтому она ненавидела Летание. А Джонни было все равно, на какой предмет ходить и какой прогуливать. Прогуливал он часто, и ему доставалось. Однажды Директор в очередной раз отчитал Джонни, а когда Джонни выходил, он увидел, что в коридоре ждет своей очереди Химичка, растрепанная и покрасневшая, как та свекла, которую она тоже приносила им показать.
Маленькие самураи, они знали все виды боя. Они знали также все виды вранья и пользовались ими, как мы десятью пальцами. Каждый из них умел строить стены, а вместе они могли бы спроектировать и возвести башню. Редкие люди в нашем мире умеют считать так же быстро, как те дети. Зато читали они медленно и это считалось необязательным в школе, полной компьютеров и видеомагнитофонов.
Они ждали в стенах своей школы, чтобы вырасти и выйти в большой мир. Там их ждали города и ущелья, жизнь, полная опасностей и озорной ярости, и людей, взрослых, как и они, умеющих плавать и управлять самолетом так ловко, что он, даже летя низко над землей, пролетает сквозь все воротца и поражает все мишени.
Однажды ночью Непоседа проснулся от щелчка двери. Кто-то взрослый вошел в их комнату и теперь осторожно топал вдоль стены. То ли хотел разбудить, то ли не хотел. Непоседа ткнул ногой Джонни. В это время взрослая фигура подошла к ним – это была Химичка.
- Тш-ш! Идем отсюда! – прошипела она, - возьмите теплые вещи и пакеты НЗ.
- Мы что, рвем отсюда когти? – Непоседа начал почти криком, а закончил шепотом, - Да? Да?
Я хочу рассказать вам все по порядку: в ту ночь Химичка проснулась с чувством, что она должна что-то сделать. Она не знала, что именно и не знала, почему. Может, она хотела сбежать из школы, может, одна, а может, забрать с собой всех, кого сможет, или кто захочет.
Она не смогла разбудить всех детей. Но Непоседа был уже на ногах, а Копушу химичка взяла на руки, и Копуша продолжала спать, как в кроватке. Десять детей вышли вслед за Химичкой в темный коридор. Некоторые из них были одеты, некоторые еще только натягивали форменные свитера и сверху – ветровки с нашивками. Это было ужасно весело!
Химичка шла впереди, и они шли за ней, как за командиром, пока все вместе не попали во двор, полный ночной свежести.
Звезды стояли в небе, как сторожа. Многие из них срывались вниз, падали и гасли - был август, Химичка давно рассказывала, что это – время звездных дождей. Теперь Химичка, для чего-то согнувшись, шла сквозь темноту к одному из школьных фургонов. Ее дети, играя, прятались за всеми углами и подавали друг другу знаки, как индейцы или коммандос. Химичка уложила Копушу на сиденье рядом с собой, а другие расселись в салоне.
- Тихо! Не включайте света! – скомандовал Джонни. Его била дрожь – холод и азарт, звездная ночь, спал всего три часа – все события и слова были для него, как через одеяло, приглушенно и косвенно, - Командир, отряд готов!
Химичка сидела неподвижно. Для нее все тоже было очень странно: вот, двадцать минут назад открыла глаза, но уже видела падающие звезды и уже сидит за рулем, и одиннадцать детей отправляются с ней в дорогу – куда?
Химичка училась в такой же школе, как и эти дети. Она имела право носить оружие и считала очень быстро. Она была такая же, как они.
Она положила руку на рулевое колесо – как в кино про крутых дальнобойщиков. Дети замерли. Тогда она сказала по возможности хрипло и грубо:
- Я не то, что вы думаете. Вы школьники, а моими учителями были горные львы и орлы. Лишь недавно я спустилась в долину… А теперь – поехали, и сидите тихо!
Автоматические ворота открылись и закрылись, и машина тихо поехала по узкой улочке вдоль хозяйственных построек. Когда они выехали на большую дорогу, все дети в салоне уснули. Уснул даже Джонни, стянув с Непоседы армейское одеяло. Дорога их лежала через большие поля.
В полдень проснулась Копуша. Она увидела Химичку за рулем и большой салон, где спали ребята из ее класса и кое-кто из других, потом посмотрела на дорогу – прямую дорогу до самого горизонта – встряхнулась и подняла руку, как на уроке.
- Привет, - сказала Химичка.
- А куда мы едем? На экскурсию?
Для Химички ночь была ужасна. Вести автобус было не сложно – у Химички были глаза снайпера и рефлексы солдата – сложнее было держать руль прямо, а не разворачивать машину обратно в школу, чтобы приехать и чтобы никто ничего не узнал. «Я приобщилась к когорте Бегунов» - бормотала Химичка, следя за желтыми лучами фар на дороге. Такой когорты не существовало, так же, как и горных львов и орлов. В Сети повесят экстренную новость: одна учителка сошла с ума и увезла на верную погибель около десятка детей – нет, они напишут: «человеко-единиц», решила Химичка – я увезу их отсюда, только не знаю куда.
- Нет, не на экскурсию, - ответила она Копуше.
Да, ее ночь была бессонна и ужасна. Словно бы эти самые львы спустились с гор и хотели порвать ее на части.
Теперь ей хотелось спать, она устала. Но поворачивать обратно уже не хотела.
- Мы едем в новую школу, - сказала Химичка Копуше, - Далеко-далеко отсюда. Там все другое.
- А что это за школа? – спросила Копуша.
- «Лимонная школа». Вокруг нее сад, и там растут лимоны – вот вы их увидите и попробуете.
Одиннадцать человек и учительница – чем не школа? А у их автобуса – желтые, лимонно-желтые бока, так видно в зеркале заднего обзора. Куда-нибудь да они приедут?
Все остальные дети проснулись почти одновременно – и увидели текущую дорогу по бокам и сияющую Копушу впереди.
- Мы едем в Лимонную школу, - сообщила она, - Там здорово, вот увидите. А теперь, Непоседа, смени Химичку за рулем, видишь, она устала.
Лимонная школа! Целый день разговоров было только о ней! Было выяснено, что там водятся и львы, и орлы, и собаки, и растет свекла (кроме лимонов, конечно), и там другие учителя, и «все другое». С хрустом поедались НЗ, шла мена фантиками и вкладышами, за окнами проносились чудесные виды. Вечером все даже забыли, что пришло время смотреть телевизор, и опять говорили о Лимонной школе. Проснулась Химичка – за рулем уже сидел Джонни – она сменила его.
Тут и произошло первое приключение – Застава.
Когда стемнело, на горизонте появились столбы дыма, подсвеченные электрической зарей – там лежал город. Химичка знала законы этого мира – она предвидела Заставу, но все равно решила ехать вперед. Кое-кто в салоне уже заснул, но через головы спящих тихим шелестом носилось: Лимонная школа… Лимонная школа… - наверное, она им снилась.
На Заставе под дулом многих ружей их документы проверил сверкающий робот.
- Куда вы едете?
- На экскурсию, - закричали школьники, подпрыгивая на сиденьях.
- Предъявите санкцию на экскурсию, - сказал робот.
Химичка попыталась задобрить его своим учительским удостоверением, но страж презрительно выплюнул картонку. Тогда Химичка, повернувшись к ребятам, сказала:
- Держитесь крепко, горные львята! – и рванула вперед.
Дети выли от восторга: кругом трещали ружья, их фургон громыхал, их командир – бесстрашная прекрасная Химичка – везла их в сверкающую ночь.
Застава осталась позади. Где-то до полуночи в салоне не смолкали голоса, обсуждающие происшествие. Только Копуша заснула на переднем сиденье, вцепившись обеими руками в ремень безопасности.
Когда наступила полная ночь, бортовой экран вдруг вспыхнул, и Директор уставился Химичке в глаза.
- О вас донесено, - сказал он, - и вы едете в верном направлении.
- Э, да это директор, - прошептал Непоседа позади. Он перелез через сиденье и немного подвинул Копушу. Директор не обратил на него внимания. Он смотрел на Химичку.
- Вы видели списки, да?
- Какие списки? – спросила Химичка отрешенно.
- Списки «списанных» в утиль за этот год. Странно, что Вы не видели. Вы взяли всех списанных. И едете в сторону Утилизатора. Разве не так? Я одобряю Ваши действия – Вы заботитесь о психике детей и Вам не пришлось даже связывать их – но Вы ошиблись только в одном. Непоседы не было в списках. Он-то талантлив. Не перепутайте, не сдавайте его в утиль. Возвращайтесь вдвоем…
Химичка подалась вперед и со всей силой ударила экран. Это не помогло, экран не разбился, тогда Химичка стала один за другим обрывать все провода. Она заплакала так громко, что Копуша проснулась.
- Утиль… Если б раньше знать…
Она плакала еще долго, прижав к себе Копушу и Непоседу, и они плакали тоже, перед потухшим недоуменным экраном, перед бегущей дорогой.
- Я вернусь потом и заберу всех остальных, - сказала им Химичка, - пусть я всю жизнь буду мотаться между Лимонной школой и нашей, но я хочу, чтобы никто не умер, хочу забрать всех.
- А что такое Утилизатор? – спросила Копуша.
- Наверное, это что-то вроде «человеко-места», - ответил Непоседа, скривив рот, - А скоро будет Лимонная школа?
- А Вы правда нас никуда не сдадите? – подал голос Глупыш. Все уже проснулись, и теперь смотрели на экран и на Химичку, и в их глазах был страх.
Они тоже знали законы этого мира. Страх и слезы жили в их глазах очень долго – до самого утра, пока они не доехали до развилки. Правая дорога, как гласил указатель, вела в «Детский Утилизатор». Указатель на левой стороне был пуст. Химичка на огромной скорости перескочила на левую дорогу. Все сидели молча, пока Джонни не сменил училку за рулем.
У них кончилась еда и вода. Вечером они впервые вспомнили о телевизоре, и поэтому несколько мальчиков привинтили все провода на место и уселись около экрана в надежде посмотреть мультфильм. Но, к их ужасу и разочарованию, на экране снова возник Директор. Его голос разбудил дремлющую Химичку.
- Я снова одобряю Ваш выбор, - сказал он, - Через полчаса развилка на Глобальный Утилизатор. Вы, - обратился он к Химичке, - Вы тоже есть в списках на утиль, поэтому Непоседа пригонит машину один – так, Непоседа?
В экран уже летели пустые пакеты и банки из-под еды. Дети были в ярости и снова в испуге (неизвестно, что властвовало ими больше!). Окажись у них сейчас ружья, они пульнули бы в экран. Непоседа стоял с горящими глазами, со сжатыми кулаками. Часть пакетов попала и в него, и в Химичку. Но Химичка просто снова оторвала проводки и сказала:
- Ладно, не сердитесь вы так, весь автобус разнесете. Мы просто опять свернем в другую сторону, вот и все.
- Я хочу есть, - сказал самый маленький.
Этого было достаточно, чтобы все захныкали. Под это хныканье Химичка забралась на водительское место, чтобы не пропустить развилку. Они проехали мимо указателя на «Глобальный Утилизатор» и снова свернули на другую дорогу. Хныканье стало громче.
В полночь – голодные дети спали – Химичка остановила автобус и поставила на тормоз. Тут же проснулся Джонни.
- Вы за едой, да?
- Да. Посторожи руль, пожалуйста. Если кто-то поедет навстречу нам или появится сзади, сворачивай в кювет.
- Да не поедет никто. Я с Вами хочу.
Джонни вылез вслед за учителкой. Они немного постояли под темными окнами автобуса, ежась от холода, как вдруг из двери с приглушенным писком выскочил Непоседа.
- Джонни, без меня, да?!
Так они отправились за едой втроем.
«Пищевые базы» - странные на вид здания, «коллекторы пищи», как их называли в отчетах – были распределены вдоль всех дорог, и вход в них был свободным. Химичка рассовала все свои деньги по разным автоматам, и из люков стали выпадать пакеты с едой. Вскоре все трое были нагружены, «как лошади» («помните, Вы рассказывали»), и тут Джонни сказал:
- Наверное, бензин у нас тоже скоро закончится.
Пришлось запастись и бензином. На это ушли деньги Джонни.
Они с большим трудом дотащили добычу до автобуса и Химичка разбудила всех детей, чтобы они могли поесть.
- Теперь мы успеем доехать до Лимонной школы, - сказала Копуша.
И они продолжили свой путь.
- А потом?
- А потом вы останетесь там.
- А Вы разве не будете с нами? Не будете нашей училкой?
- У вас там будут другие учителя. Хорошие…
- Вы тоже ничего.
- Те будут лучше.
- А Вы?
- Поеду обратно. Вдруг там еще кто-то захочет поехать… Или кто-то из нас захочет вернуться…
- Я, - сказал Непоседа и поднял руку, - я поеду с Вами обратно.
- Чтобы вернуться в школу?
- Нет, чтобы Вам не было скучно.
- Я тогда тоже поеду, - сказал Джонни и дал другу Непоседе подзатыльник, - Все про Джонни забывают!
- И я! – сказала Копуша.
- Давайте спать, - предложила Химичка, - спите, я порулю.
- С утра моя очередь, - напомнил Непоседа.
Остаток ночи Химичка провела наедине с собой. На нее напала какая-то сонная веселость, почти бодрость. Мысль, что они едут в никуда, почему-то перестала преследовать ее. Она вела машину на полной скорости, а звезды все равно стояли неподвижно, пока не занялась заря. С утра Химичку сменил Непоседа.
На следующий день ничего особенного не произошло, разве что Джонни покашливал чуть-чуть. Видимо, его прохватило во время ночной вылазки.
Следующий день тоже прошел спокойно. На ровной дороге не было ни Застав, ни людей, а телевизор больше никто не включал.
Это однообразие – и достаток в пище и воде – привел к тому, что в салоне автобуса постепенно замолкли разговоры о Лимонной школе.
- Что-то долго мы едем.
- Сколько надо, столько и едем, - ответил Непоседа воинственно.
- А ты-то откуда знаешь? Больно умный!
- Я-то знаю, - сказал Непоседа, - там, в Лимонной школе, нас тоже заждались.
- Долго еще?
- Нет, уже скоро, - ответила Химичка.
- Когда? Когда?
- Я не знаю точно, но скоро.
- Скоро! – подтвердил Непоседа. В него запустили пакетиком.
- А может, мы не в ту сторону едем?
- Вы точно знаете, что мы едем куда надо?
Что могла ответить Химичка? Она очень хотела спать; сомненья, исчезнувшие в ночь вылазки за провиантом, за эти два дня успели вернуться и изгрызть ей душу: куда же мы все-таки…? Но она сказала, что все знает точно.
- Вы же не Географ, Вы – Химичка.
- А вдруг она везет нас в Утилизатор? – пискнул кто-то.
Это было самым страшным. Шум в салоне автобуса разрастался. Двое мальчишек протолкались к кабине и снова включили телевизор.
На экране, как дух, возник Директор. В тишине – даже мотор гудел тихо – он сказал то, что носилось в воздухе, в салоне – он четко и внятно сказал:
- Никакой Лимонной школы не существует.
Химичка не встала, не протянула руку к экрану. Директор молчал. Было тихо. Кто-то собрался заплакать. Но Джонни вдруг засмеялся. Вслед ему засмеялся верный друг Непоседа, захихикал Глупыш – и вскоре смеялся весь автобус.
- Мы же не говорили ему…
- Да он просто боится…
Химичка смеялась тоже, и только Копуша видела со своего переднего сиденья, что их учителка еще немного плачет.
- Он не мог знать…
- Значит, она есть, - громко сказал кто-то.
Экран выключился – так резко, словно лопнул. Смех затих, только изредка слышались вздохи.
Может быть, у кого-то остались сомнения.
У Химички – точно. У детей – вряд ли.
Ночью шел дождь, он омыл запыленные борта фургона, и желтая краска сияла, как свежая. Химичка спала, Джонни и Непоседа сидели у руля вдвоем – один занимался педалями, другой – рулем.
- Теперь уже скоро, - сообщила Копуша, как только Химичка проснулась, - пока Вы спали, был указатель.
- Какой указатель?
- «Лимонная школа»…
- Да, - сказал Непоседа, - «Лимонная школа». Мы все видели. Мы свернули, куда он говорил.
Химичка посмотрела на Джонни.
- Да, - сказал Джонни, - я успел прочитать. «Лимонная школа».
Даже самые маленькие успели прочитать.
Химичка сменила мальчиков у руля. Ночь уже наступила, и они быстро уснули.
Рассвет еще не начался, но было достаточно светло – и фары тоже еще не иссякли – чтобы разглядеть на дороге большой патруль вооруженных людей.
- Приказано арестовать! – закричал мегафон.
- Проезда нет!
- Разверните машину и следуйте за нами!
- В случае неповиновения мы будем стрелять!
- Вы все равно в Списках!
- Мы все равно в Списках! – ответила Химичка сама себе, - Хоть бы не орали, всех перебудят!
Она нажала на газ, а Старший Офицер нажал курок – почти одновременно. Почти одновременно Химичку оглушил грохот автоматов и ружей – и рев мотора. Пули разбивали лобовое стекло, какие-то серебряные брызги летели вверх, очереди зачертили линии по боковым стеклам, но никто не закричал.
Химичка молчала тоже. Ее руки не держали руль – одной она прикрыла голову Копуши, а другой дернула рычаг. Она не чувствовала ни жара от раскаленного мотора, ни холода от сквозняка. Сон и боль покинули ее. Она почувствовала только, что автобус несется быстрее молнии, что засаду они проскочили – и что скорость их все растет, и они мчатся по прямой, как стрела, дороге.
Солдаты не могли теперь целиться им вслед. Как только автобус сделал рывок, они перезарядили ружья, чтобы расстрелять его бока, продырявить колеса, взорвать бензобак, и Офицер кричал, что они должны стрелять, но солнце – солнце уже взошло.
Оно взошло не там, где оно обычно всходит в том мире – не на горизонте. В этот раз, видимо, оно взошло совсем неправильно. Оно стремительно поднялось между автобусом и солдатами, и они не смогли стрелять – огненная стена ослепила их и отбросила, золотые лучи света оплавили их стволы, и эти же лучи разогнали автобус так, что он полетел над дорогой, как волшебная птица – одна из тех, про которую Химичка когда-то рассказывала детям на уроках.
Солнце взошло, поднялось наверх. Солдаты стояли и смотрели – и даже Старший Офицер просто стоял и смотрел, как убегает к горизонту асфальтовая дорога, как едва заметной точкой виден на ней стремительный желтый автобус, и как солнце зажгло на краю горизонта, в который уходила дорога, утреннюю зарю, зеленовато-желтую, лимонного цвета.
Almost Heaven -
West Virginia...
("Country Road")
|